– Чего тогда завелся? – недовольно буркнул Ануш, не в состоянии постичь логику друга.

– Скучно.

Варакин окинул взглядом уморительную картину, которую сейчас являл собой товарищ. Тот еще видок, эдакая образина, измазанная смесью жира и золы, одетая в лохматку, напыжившаяся, да еще и с соломинкой, интенсивно перемещающейся между уголков губ. Картина маслом, йок макарек.

Не выдержав, он даже засмеялся, стараясь все же сдерживаться и не очень шуметь. Его веселье тут же было подхвачено обоими подчиненными. Глупость, конечно, не на заставе ведь, да и пинки могут появиться в любой момент, но уж больно потешным был в этот момент никогда не унывающий Хват.

А ничего так ребятки, не робеют. Настрой боевой, мандраж не наблюдается. Хват что-то тут пытался изобразить, но это все несерьезно. Просто парень в своем репертуаре и, предвидя долгие часы усыпляющей скуки, решил оттянуться, дабы получить заряд на будущее. Ему усидеть в засаде без движения труднее всего. Слишком уж деятельная и живая натура.

Когда это произошло, Варакин и сам не знал. Но в какой-то момент он вдруг стал замечать за собой, что у него выработалась привычка постоянно следить за своими парнями, улавливать их настроение, определять моральный дух. Это выходило само собой. Поначалу он думал, что дело в желании вернуться из этих опасных мест. А возможность этого была, если вот эти парни прикроют его спину. Хват и Ануш составили так называемый ближний круг, и знать, чем они дышат, это просто вопрос выживания.

Но со временем он обнаружил, что все меньше думает о них как о средстве выживания и все больше проявляет искреннюю заботу, как и они. Например, никто из них и не думал начинать прием пищи, если отсутствовал хотя бы один. Конечно, Хват не упускал возможности пройтись по личности припозднившегося, помянув всю его родню до седьмого колена. Но даже если желудок возмущенно разглагольствовал на всю округу, как ему сейчас тоскливо и голодно, вор и не думал притрагиваться к пище. Особенно доставалось Анушу, по полной и от души. Едва до драки не доходило.

Так что как ни противоречиво выглядела эта тройка со стороны, их дружба крепла день ото дня. Теперь привычка оценивать состояние боевых товарищей для Сергея скорее переросла в заботу о друзьях, в желание уловить изменение настроения и прийти на помощь. Здесь, на границе, можно злиться и яриться, ненавидеть весь белый свет, отпускать сальные шутки, откровенно задевать друзей и даже сойтись на кулачках, выпуская пар. Но вот чего никак нельзя, это предаваться унынию и позволить страху завладеть тобой полностью, даже на мгновение, потому как именно оно и может оказаться решающим.

– Ладно, умники, – утирая выступившие слезы и все еще хмыкая, произнес Сергей, – не хватало еще, чтобы маскировка на лице потекла.

– Эта-то дрянь? Да ни хрена с ней не будет. Мы еще упаримся ее смывать…

– Хват, тебе не кажется, что сейчас твои шуточки немного не к месту?

– Так ты у нас командир.

– Вот как командир и говорю – хватит. Всему свое время и место.

– Все понял. Ай, зараза! Командир, вот чего ты ко мне привязался? Лучше вот этому желудку прикажи, чтобы не приставал ко мне или приставал по-человечески! – Говоря это, Хват даже замахнулся на Грома, слегка попятившегося и ощерившего немалые клыки.

Взгляни на эту картину со стороны, и покажется, что изрядно вымахавший молодой пес через мгновение вцепится в глотку ненавистному врагу. Но это может показаться только тому, кто доподлинно не знал историю взаимоотношений этой сладкой парочки.

Что послужило причиной подобного поведения пса, никто не знал, включая и Сергея, который больше остальных уделял времени собакам. Но в какой-то момент Гром начал превращаться в попрошайку. Подойдет к кому и начинает тереться о ноги, виляя хвостом, задирая голову и облизываясь, словно увидел какую вкусняшку. А вот Хвата он отчего-то стал прикусывать за бедро.

Подойдет сзади и прихватит зубами, так чтобы и не особо больно, но и исключить мысль об игнорировании. Ни с кем другим он таких кренделей не выписывал, только с Хватом. Этот замах и выставленные напоказ зубы превратились уже в некий ритуал. Ну не мог сдержаться вор, так как псина всякий раз умудрялась проделывать это совершенно неожиданно. И ведь не отвяжется, пока не получит своего.

Над ним не раз уже подтрунивали. Мол, он больше всех кормит пса, а тот все одно готов его съесть. Но правда заключалась в том, что Гром ни разу и не помыслил о том, чтобы наброситься на Хвата. А вот те, к кому он ластился, вовсе не могли быть уверенными в том, что при малейшем промахе возле его лица не клацнет полная угрозы зубастая пасть лайки. И ладно если вхолостую, а то ведь всяко может быть.

– Это ваши дела, сами и разбирайтесь, – тут же ушел в отказ Сергей.

Хват обреченно вздохнул и полез в мешок, откуда выудил две вяленые рыбины. Одарить одного и позабыть про другого? Ну уж нет. Парень демонстративно взвесил на руках рыбин и отдал Бурану ту, что побольше, выделив Грому меньшую. При этом он не забыл улыбнуться с эдакой издевкой. Мол, за что боролся, на то и напоролся. Два балбеса. Друг друга стоят.

– Ладно. Теперь слушаем сюда, – вновь стал серьезным Варакин. – Позиции занимаем как и в прошлый раз. Только теперь неплохо бы оборудовать бруствер и обложить дерном. Да глядите, зады не отклячивайте.

– Командир, а может, ну его, разделяться? – возразил выпрямляющийся Хват. – Если их окажется слишком много, то вместе оно как-то сподручнее будет.

– Угу. А если не больше десятка, то они вполне смогут отойти к кустам, и тогда завяжется практически бесполезная перестрелка.

– Как же, бесполезная. Ты тогда четверых подстрелил.

– Подстрелил. Но только я действовал неожиданно, да и то остальные сумели меня прижать. Нет, будем брать в два огня. К тому же, если уйдут в кустарник, подставятся под ваши гранаты. Как услышите два длинных свистка, тут же отходите к лошадям, я прикрываю. Потом прикрываете овраг снизу, пока буду отходить я. Ну и деру. Вопросы?

– Коней стреножим? – сорвав травинку и нервно куснув, поинтересовался Ануш.

– Нет.

– Если убегут, нам хана, командир, – поддержал паренька Хват.

– Знаю. Но, если стреножим, потом потеряем время, а его нам арачи не дадут. Будем надеяться, что лошадки не зря с нами все время на стрельбище проводили, да и собачки, если что, присмотрят.

Было такое дело. С самого первого выхода на стрельбище Сергей все время водил с собой как собак, так и лошадей. Последние чуть ли не самое пугливое существо. Зачастую агрессивное поведение лошади объясняется именно страхом. Ее невозможно сделать смелой, но вполне возможно направить боязнь в нужное русло или просто выработать у животного привычку, что данное явление никакой угрозы не представляет. Трудный и длительный процесс, но осуществимый. Конечно же есть исключения, но не стоит надеяться на то, что тебе достанется именно смелая лошадь.

Их лошади к избранным вовсе не относились, но к звуку близких выстрелов и истошным крикам вроде приучены. Почему вроде? Потому что на тренировках они вели себя спокойно, но как оно пойдет в реальной боевой обстановке, поди еще разбери. Тут в парнях и в самом себе нет полной уверенности, хотя и в бою побывали, и пули свистели вокруг, а каждый раз дрожь по телу пробегает. Как до дела доходит, так куда все девается, адреналин бушует так, что бояться просто забываешь, но до того…

– Гром, зараза, если лошади убегут, я тебе все ноги отгрызу, – заверил пса Хват.

В ответ тот только облизнулся и покосился на Бурана, который, в отличие от него, еще не приговорил свою порцию. Не удовлетворившись подобным проявлением готовности присмотреть за лошадьми, Хват подошел к Грому и, сжав руками лохматую голову, уставился ему в глаза. – Слышишь меня, зверюга?

Недолго думая пес с эдакой ленцой лизнул человека в лицо, словно делая одолжение, лишь бы тот отвязался.

– Вот зараза. Ну и что, вкусно?

– Хватит время терять. Пошли по позициям.